Физица заболела, и урока нет.– Пошли погуляем, – говорит Вэк. – Все, пацаны, пошлите. Хули вы тут будете сидеть? Идем я, Бык, Быра, Клок, Кощей и Куня. Отличник Егоров и остальные «примерные» остаются в классе с бабами. На боковом крыльце Вэк достает пачку «Столичных» и дает всем сигареты, даже Куне. Мы курим.– Ну что, давайте в жмурки поиграем? – спрашивает Вэк.– Ты что, охуел, мы что – первоклассники, бля? – говорит Клок. Вэк подмигивает ему, и он врубается. – Хотя, вообще, ладно, давай.– Куня, ты первый водишь, – говорит Вэк. – Давай сюда свой пионерский хомутик. Счас тебе глаза завяжем. Короче, за школу не забегать, туда только до забора и до турников.Он снимает Кунин галстук – с обгрызенными концами и обрисованный шариковой ручкой – и завязывает ему глаза.– Ну, давай, води.Все разбегаются, кроме Вэка и Клока. Я понял, что они задумали. Рядом с крыльцом – большая, еще не высохшая куча говна. Пока Куня ходит туда сюда, выставив руки перед собой, Вэк берет с земли палку и начинает ковырять говно. Насадить его на палку не получается. На земле валяется чья то тетрадка в зеленой обложке, и Вэк берет ее в руки и поднимает говно с земли. Он идет к Куне. Тот хватает его: «Есть!», а Вэк мажет ему говном руки, потом рот. Все ржут, Куня срывает галстук, плюется и плачет, размазывает по лицу слезы, слюни и мелкие кусочки говна.– Ты теперь говном помазанный, – говорит Клок. – Самый последний.– Он и так самый последний, а теперь вообще, – Вэк улыбается.Куня убегает, а мы садимся на крыльцо покурить. Вэк нюхает свои пальцы.– Бля, говном воняют. Я ведь бумажкой брал.– Ну, говно на то и говно, – говорю я. – Не трогай – вонять не будет, а раз тронул, будешь теперь ходить вонючий.– Ладно, не пизди.
>>127340141 (OP)Век теперь петух, сидеть ему за партой с Куней
Когда подхожу к Рабочему, на остановке уже торчит Клок. Ему не хер делать, и он просто сидит на лавке, плюет под ноги и разглядывает свои слюни. – Пошли ко мне, бухнем, – говорит он. – Ну, я вообще уже бухнул. Но кайф потихоньку уходит, и я соглашаюсь. Вся его родня дома, сидит за накрытым столом в комнате. Меня сажают на углу, и мамаша Клока дает мне тарелку с пятном губной помады и наваливает на нее селедки под шубой, картошки и мяса. Это хорошо, потому что я с утра ничего не ел, а потом еще бухнул на демонстрации. – Ну, выпьем. За праздник, – говорит мамаша Клока. Его папаша уже хороший, и он ничего не говорит, только смотрит на всех стеклянными глазами, потом поднимает рюмку. Я тоже поднимаю свою и чокаюсь с другими, проливая бухло на салаты посреди стола. Праздник мне до задницы, но бухнуть на халяву – это всегда клево. В дверь звонят. Приходит сосед с баяном, такой же алкаш, как папаша Клока. Все еще теснее сдвигаются вокруг стола, и он тоже втискивается, положив баян на пол. Малый на руках у сеструхи Клока визжит, и она волочет его в ванную, а потом орет оттуда, что он обоссался и обосрался. Сосед выпивает свой стакан водки, отодвигается со стулом от стола, берет свой инструмент и начинает играть. Все – кроме меня и Клока – поют «Ой, мороз, мороз». – Пошли, покурим, – говорит Клок. – Так здесь же все курят. – Нет, давай на балкон. Я протискиваюсь к ободранной двери балкона, Клок за мной. У него – пачка «Космоса». Мы курим и плюем с балкона вниз, на огороженный гнилым штакетником палисадник. Мне уже совсем хорошо. В комнате сосед что то дрочит на баяне, потом музыка резко обрывается, и что то падает и звенит. Мы заглядываем в комнату. Папаша Клока и сосед бьют друг другу морды, а остальные пытаются их растащить в разные стороны. Стол опрокинут, и жратва вперемешку с посудой разбросана по всей комнате. – Ты мою Нинку ебал, – орет папаша Клока. Нинка – это мамаша Клока. – Пошли отсюда на хуй, – говорит Клок. Мы протискиваемся к дверям. Ок поднимает с пола бутылку. В ней еще осталось немного водки, не вся вылилась. Мы допиваем ее из горла в подъезде без закусона.
В. Козлов 'гопники'
– Э, иди сюда скорей, – зовет меня Вэк, когда я подхожу к остановке. За ларьком с талонами и проездными стоят Бык, Клок, еще пара пацанов с района – Кузя и Зеня, а в середине круга – ебанутый Леша. Он когда то учился в нашей школе, когда я был классе в первом или во втором. Он уже тогда был выше всех в своем классе, а сейчас вообще под метр девяносто.– Леша, потанцуй нам, – говорит Вэк.Леша дебильно улыбается, и изо рта у него вытекает слюна.– Давай, не выебывайся, а то сейчас отпиздим – видишь, сколько нас много?– А какой танец, быстрый или медленный? – Голос у Леши – как у третьеклассника.– Давай быстрый.Леша начинает фальшиво петь «Посмотри на меня, братец Луи Луи Луи» и крутит жопой и махает руками.– Ладно, заебись, хватит. Теперь медленный, – говорит Вэк.Леша разводит руки далеко в стороны, и топчется, и поворачивается на месте, и тоже что то напевает себе под нос, только теперь тихо, и поэтому нельзя понять, что.– Все, концерт окончен. Теперь пиздуй отсюда. – Вэк дал ему подсрачника, потом остальные, я тоже. Леша убегает, разбрасывая ноги в стороны, как обычно бегают бабы.– А брат у него старший – нормальный, здоровый такой мужик, каждый день пьет. – Вэк смотрит Леше вслед. – Мамаше говорили не рожать, а она родила, вот такой и получился…
>>127342008Он самый. А тут отрывков его шедевра тред.
На НВП военрук ведет нас – четверых пацанов – в свою каморку, которая под сигнализацией и закрывается сначала решеткой, потом железной дверью. Там у него несколько «калашей» с распиленными стволами и патроны. Когда мы были во втором классе, Митяй – он тогда был в восьмом – залез в эту каморку и стырил две коробки патронов, а потом продал по десять копеек пацанам из первого и второго класса. Я не купил – у меня копеек с собой тогда не было, а остальные почти все купили, даже Егоров. Ему потом больше всех ввалили – типа, отличник, а такое натворил: «в тихом болоте все черти водятся». Митяй, говорили, сел потом лет на семь или на восемь: кого то «пописал».– Как называется это отверстие? – спрашивает военрук. Он уже старый дядька, и морда красная, как у всех алкашей. Говорят, он бухает прямо в школе, между уроками: запрется в своей каморке и вмажет.Все молчат – или не знают, или не хотят высовываться.– Ну так что, как называется это отверстие?– Анальное, – говорю я.Все хохочут, кроме военрука.– Вон отсюда, скотина и моральный урод, разлагаешь дисциплину. Это же надо – додуматься. Тут кругом враги повсюду, такая обстановка в мире сложная, а ему все шуточки. Вон отсюда!Я поднимаюсь, беру сумку и выхожу.
На школьный двор приходят двое малых из второго класса. Оба в замызганных костюмах, грязные, воняют ссулями, один – косой, а второй пострижен налысо. Они стоят и смотрят на нас.– Оставьте добить, – говорит косой и показы вает на сигарету.– Я счас тебя самого добью. Пиздуй отсюда, – отвечает Клок.– Подожди, – говорит Вэк. – Э, малый, а хочешь, я тебе три целых сигареты дам? Иди сюда, не ссы. Поговорим.Он спрыгивает с турника, кладет ему руку на плечи и отводит в сторону. Что то долго ему говорит, то со злобной рожей, то по хорошему.– Э, идите сюда, – кричит нам Вэк и поворачивается ко второму малому: – А ты уебывай. Малый убегает.Вэк ведет нас и малого в угол школьного двора, за сарай.– Посмотрите там, чтоб никого, – говорит он, поворачивается к малому задом и снимает штаны.– Ну, давай, хули ждешь?Малый нагибается и лижет ему жопу.– Еще раз, и в самую дырку, – малый сует язык в жопу Вэка и сразу отскакивает, потом сплевы вает на траву.Вэк подтягивает штаны, достает из пачки три сигареты и дает малому:– Ну, держи. Заработал.Вэк улыбается. Малый берет сигареты и убегает.– Пусть бы он лучше у тебя отсосал, а, Вэк? – говорит Клок.– На хуй надо. А вдруг у него триппер?Уже темнеет, и мы идем по домам.