Сап двач. Продолжаю писать пасты. Будет продолжение. Прошу совета. Чего не хватает этой пасте?
Пробуждение.Утро началось как всегда со звонка будильника. Герман не спеша встал с кровати и начал одеваться. Будильник заводили всегда за 2 часа до начала рабочего дня, поэтому спешить было некуда. Рядом на точно таких же койках стали просыпаться его соседи. Герман выглянул в окно. Напротив в небольшом утреннем тумане виднелся такой же одноэтажный барак, через окна которого было видно его обитателей, проснувшихся от звука будильника.- Сейчас гимн заиграет! - Крикнул сосед Германа по койке. - Затрахал меня этот гимн. - Ответил кто-то из глубины полуголых серых тел.Герман оделся, взял из своей тумбочки зубную пасту и подошел к умывальнику. Он был первый. Открыв кран умывальника Герман тут же подставил руку по струю рыжеватой воды. Вода была холодная, ее крупные капли громко и противно били о старую немного поржавевшую металлическую раковину. Герман оперся рукой о стену перед раковиной. Старая советская плитка с ржавыми подтеками захрустела под рукой.- Ну чё ты телишься? Не одному тебе надо! - Закричал сзади недовольный голос.Быстро умывшись, Герман вышел из душевой и направился по длинному коридору к единственному окну. За окном виднелся обычный для осени пейзаж: серые грязные дома, размытые тротуары и серое, затянутое тучами, небо. Окно выходило на небольшой вещевой базар. Продавцы уже развешивали свои товары на прилавках. Дешевый китайский ширпотреб сильно выделялся яркими кислотными цветами на фоне осенней серости. Герман открыл окно, старые закрашенные петли скрипнули и шум серой улицы стал слышен более отчетливо. Где-то вдалеке играла музыка, певец весело пел под унылый мотив песню про букет из белых роз и любовь в каждом лепестке. На заводе, где он работал, играло радио и этой песней поздравляли с днем рождения и днем свадьбы по нескольку раз в день. Герман закрыл окно. Он больше не мог её слышать. - Эй, короста, чего ты там окно открываешь? Сказано же открывать нельзя. Штраф что ли хочешь? Сейчас сообщу в отдел управления персонала! - Закричала на Германа комендант. Зазвучал звонок, призывающий к посадке в служебные автобусы. В коридор из комнат начали спешно выходить люди. Они громко стучали об пол одинаковыми ботинками с вечно грязной подошвой. Герман взглянул на пол. Он был уложен старой оранжевой и темно-красной плиткой. Местами плитка была выбита, а место, где она когда-то была, чьей-то старательной рукой зашпаклевано и закрашено оранжевой краской. Люди выходили на улицу и торопились занять лучшие места в автобусах. Герман наблюдал как толпа подбегает к автобусу и люди, расталкивая друг друга локтями, пытаются влезть в автобус в числе первых. До завода ехать около 30-ти минут, можно и стоя, - подумал Герман. Он никогда не понимал и пытался не уподобляться этим, озлобленным на жизнь и всех окружающих, людям. Хотя сам все больше начинал походить на них. Иногда он забывал зачем тут среди них, среди этого хамства и беспросветной глупости. Герман зашел в автобус последним. Дверь закрылась и старый ПАЗик тронулся.- Сегодня у нас новенький! - Радостно прокричал беззубый шихтовальщик с восьмого участка.- Проставляться будет! Мы к вам на обеде зайдем! - закричал кто-то из конца автобуса.Кто-то рядом начал обсуждать заводскую жизнь. Герман посмотрел в окно. За окном медленно плыли витрины с модной одеждой; яркие светодиодные рекламы, призывающие отдохнуть в теплой стране, с изображением счастливого семейства, плескающегося в ярко голубой воде; тротуары; люди; молодые пары, держащие друг друга за руки... Герман вдруг подумал, что у него никогда не было девушки. Он тут же постарался отогнать от себя эту мысль. Он уже давно смирился с своим одиночеством. Ему уже двадцать семь. Выглядит старше своих лет, работа наложила отпечаток не только на душу, но и внешне сильно изменила его. Он старался не думать о женщинах. Герман с грустью глядел в окно. Город сменился промзоной с серыми бетонными заборами, автобус затрясло на неровной дороге, люди, плотно прижатые друг к другу, стали толкаться. - Че ты толкаешься нахуй? - крикнул кто-то рядом и впечатал Германа в стекло.- Ебни ему как в сорокпятом! - крикнул Вася Кривой - коллега Германа по станку. Его серое морщинистое лицо расплылось в улыбке, наружу показались желтые кривые зубы.- Да пусть живет. - Спокойно ответили рядом.Впереди показалась огромная лысина Ленина, торчащая из-за забора. Автобус подъезжал к проходной. Проехав ворота забора автобус остановился. Рядом остановился автобус с женщинами - монтажницами из соседнего цеха. Герман взглянул на них через окно и тут же отвернулся. Скорей бы вечер, служебный автобус отвезет обратно в барак, где можно лечь на скрипучую койку закрыться от всех шторкой и молча слушать рассказы коллег про заводские будни и мастера пидора, который лишает премии за пьянство.
Проходная.Двери старого заводского автобуса открылись, и из него начали выходить люди. - Так! Сдаем телефоны! - Крикнула вахтер на проходной.Старые кнопочные телефоны с наклеенными на них бумажками с табельными номерами начали поступать по транспортеру в комнату охраны. На другой стороне транспортера чьи-то ловкие руки раскладывали их на столе. Толпа людей медленно проходила через скрипящую вертушку проходной. Под ногами хрустела грязь, отслоившаяся старая советская плитка, грязные ботинки людей перемалывали эту грязь и втаптывали выпавшую плитку обратно в пол, но она настойчиво пыталась вырваться из него. Герман положил телефон на ленту и предъявил пропуск вахтеру. Педаль вертушки стукнула и Герман прошел на территорию огромного завода. Теперь он выйдет обратно только вечером через одиннадцать часов. Люди, прошедшие через проходную, разбредались по своим рабочим местам. Цех металлоконструкций, где работал Герман находился в глубине территории. Вклинившись в ряд темно-синих сгорбленных тел, Герман направился к своему рабочему месту. Под ногами хлюпала осенняя грязь вперемешку со льдом, кое-где лежала редкая еще зеленая листва, не успевшая пожелтеть из-за ранних холодов. Моросил холодный осенний дождь, бивший Германа своими холодными каплями по лицу. Мокрые редкие деревья без листьев напоминали скелеты древних животных, воткнутых в землю. До цеха идти еще далеко. Люди разбредались вправо и влево по своим цехам и тропинка становилась все уже. Протоптанные тропинки к цехам напоминали кровеносные сосуды, по которым, как лимфоциты к органам большого организма, двигались люди к своим цехам. Кое-где стояли остовы старых разрушенных цехов, которые еще не успели разобрать на металлолом и строительные материалы. К ним не было протоптано тропинок, они были мертвы. Зияли черными дырами разбитых окон полуразрушенные, но еще работающие цеха. Огромный советский гигант напоминал давно усопшего и полуразложившегося старика, в котором кто-то поддерживал жизнь. Вдали виднелось здание заводоуправления. Чистое и ухоженное, оно резко выделялось над остальными зданиями завода. Огромная парковка с дорогими автомобилями, вечно зеленые ели и огромный фонтан перед входом с позолоченными статуями обнаженных дев никак не выдавали бедствие остального организма полуразложившегося старика. Будто чья-то невидимая рука специально наносила грим на лицо давно усопшего, чтобы он еще выглядел живым и здоровым. Голову старика населяли впавшие в маразм старики, их дети, внуки и другие родственники. Каждому из них отводился свой орган на теле старика-завода. Тропинка становилась все уже, люди разбредались по своим местам. Вот уже по ней нельзя идти вдвоем. Несколько человек, шли по ней друг за другом, размалывая скованную осенним холодом грязь. Герману ударил в нос запах сварки, до цеха, в котором он работал, оставалось немного. Вот сейчас он войдет в бытовку, достанет стеклянную банку с супом поставит её на горячие кирпичи, нагретые электрическим ТЭНом, переоденется и начнет свою работу.
ЦехСтарая деревянная дверь в воротах цеха открывалась туго. Покосившиеся деревянные ворота цеха всегда кренились и устало скрипели при ее открывании. Казалось, они не хотели никого впускать и жалобно просили оставить их в покое. Герман потянул за ручку с привычной силой. Но в этот раз дверь открылась легко. «Ну вот хоть какое-то разнообразие в жизни» – подумал Герман. Открыв дверь, он увидел лицо мастера, смотревшего на него.- Ну вот и первый желающий! – Радостно крикнул мастер.- Ничего я не желаю. – Ответил ему Герман.- А тебя никто и не спрашивает. Сказано надо, значит надо! – Торжественно ответил, стоящий рядом с мастером, пожилой и толстый человек. Его Герман не знал. Когда человек произносил слово «надо», он радостно махал кулачком и улыбался. - Сейчас иди переодевайся. Альберт Олегович скажет что тебе делать. И быстро давай, не заставляй ждать. – Сказал мастер.
Ну не с утра же, блять.Слишком длинно и про киборгов нет ничего, вообще пиздуй в /издач, как же вы заебали, сажи.
>>163755714>Впереди показалась огромная лысина ЛенинСам ты лысина. Почему Ленин без кепки? Ему же холодно!
>>163755711 (OP)Хули ты так сжимаешь бидорас?
>>163755714Во-первых, ты уебищно строишь предложения. Во-вторых, не надо каждый пук героя обсасывать. Я бы поцитатно разобрал твой тексток, но мне западло, к тому же там нет ничего смешного.
>>163755757Проиграл с пика.
>>163756007Ему не холодно, он памятник
>>163755711 (OP)>(7Кб, 183x275)Иди нахуй, шакал.
>>163756048Дальше будет интересно. Альберт Олегович приведет Германа к себе в каморку и будет долбить в сракотан гофрой (толстым гофрированным шлангом), а Герман будет сосать ему. Через несколько дней Альберт устроит его в администрацию и карьера Германа рванет вверх, к 40 он станет успешным бизнесменом, владельцем мегапопклярного парка развлечений "Пролетарий" (на месте бывшего завода), где любой желающий за скромные несколько тысяч может целый день пожить его, Германа, прошлой жизнью заводчанина. Ни девушки, ни женщины у Германа так и не появится, но он войдет в тройку самых успешных бизнесмонов города, подчиненные будут за глаза называть его Гофр.как-то так
>>163756177Ленин живой даже когда памятник, усек, интеллигентик вшивый?
>>163755711 (OP)Ну ты и графоман. >Осень, серость, серость, бетон, осенний дождь, серостьЛучшее раскрытие атмосферы которое я видел.> Сегодня у нас новенький! - Радостно прокричал беззубый шихтовальщик с восьмого участка.Ввести персонажа на две строчки, даже не назвав его ? Пидец.>Он никогда не понимал и пытался не уподобляться этим, озлобленным на жизнь и всех окружающих, людям.Пушкин бы лучше не скомпоновал предложение. А уж философия в ней какая, ммм: все говно а я хороший.>Моросил холодный осенний дождьТут без комментариев. Раскрытие персонажа не завезли? Где работа со слогом ? Где режиссура сцены ? Где нормальные описания ? Ты похож на восьмиклассника, который пишет сочинение "как я провел лето" по рассказам бухого бати.
бамп
>>163757537Спасибо, учту Ваши замечания, о Великий критик
Бамп, лул
бампецкий
Бамп
бамп, не тонем, оценивает
бамп. че не рейтим, аноны ?
>>163755711 (OP)>183x275Мудак ёбаный.
>>163775655нахуй иди
>>163775699иди на хуй
>>163775773даже без ошибок нахуй послать не можешь, чмырь ты ебаный. хули среш в треде ? тут рейт моего творчества
>>163775841>без ошибок на хуй иди
>>163775898чмо, еще попытку тебе даю
>>163775927>даю на хуй
>>163776418тебе на клыка
>>163755711 (OP)
Говно а не паста, сажи дауну.
>>163776839По делу нечего сказать, даун?
Бамп!
б
Молодец, что начал писать этот рассказ! Буду ожидать продолжения.Хочу увидеть в нём разнообразных колоритных персонажей.ТЯНКИ БУДУТ? И разбавь это уныние, пожалуйста, чем-нибудь более светлым, а то угнетает такое читать.Понимаю, что это так специально задумано, но за окном у меня такая же осеняя, унылая картина.
>>163784794Спасибо анон
а
счм
м
арыв
ч
пвы
ис
мя
аыир
иы
авф
т
щг
