>>195509614>Чё ты блять с ней делать то будешь? Няшно отношаться!>Пидар ещё совсем, отсосёшь.не знаю как ето комментировать
>>195509687Блять, денег заработай перед отношаться.На первом свидании накакаешь под себя малыш. Маленький ещё, там сосачер не поможет, не поддержит артилерией.
>>195509825Бляяя. Поесть попить купить свой дом услуги коммуны для себя чего ну и по мелочи на друзей на ништяки на подругу на ништяки что нибудь на досуг и минимальные удобства хотя бы. И на хобби оставь денег.
>>195510330Возьми курс на финансовую независимость и честный труд. На ноги встанешь женщина появится.
>>195510666Почему ты пытаешься троллить? Я же серьёзно. Бомжиха - не проститутка. Она с тобой не ради денег.
>>195510723Ты долбаёб? Нахуй тебе педовка? Нормальный Человек женского пола ровно стоящий на ногах тебя не устраивает?
>>195510834Устраивает. Просто я не вижу связи т.к. пиздюки 15-16 имеют отношения а я нет, у них же нет никакой нах финансовой независимости. Ты тупой куколд прост.
>ы блять хочется тянкуХули ты ничего не делаешь, вниманиеблядь ебанутая?https://2ch.hk/sex/res/5429515.html
>>195510906Однажды ты сам подумаешь с бизнесменшей затусить, если такой правильный. Станешь домохозяином.
>>195510981>Там одни нормалфажные подпивасыТебе вопрос задали: почему ты ничего не делаешь и вместо этого ноешь в Дваче?
>>195511139>Потому что я тупой школьник-вниманиеблядух, СМОТРИТЕ НА МЕНЯ АААААААААА Я ТЯНОЧКУ ХОЧУну так бы сразу и сказал
>>195511139Что не так с пунктом «Задать в Гугле вопрос „как найти себе девушку?“»?вы же сычи-ненормалы такие все дохуя умные, но на поисковики мозгов не хватает
>>195511278Ой, блядь. Ну в 16. Будешь пиздеть чт ов 16 люди не отношаются? Или в 17? Насрал тебе за шиворот.
>>195511139>>195510906ОП если хочешь бесплатно то совет уже был дан выше, пойди присунь местной бомжихе.
>>195511242195511242-кун продолжаетДля вас, стеснительных долбоёбов, придумали знакомства в интернете, первое место по топовости занимает ВКшечка. Хули ты тут сидишь, конченый, тупой, блядь, еблан?
>>195511452>Ты ищё тупие ОПа, исли ни дашло шта он проста вниманиеблядствует ЫЫыблдядь))0я сосу хуй))0
>>195511125Мне 34-ый год, с 14 лет я плотно занимаюсь музыкой, на которой заработал 60 рублей когда прохожий случайно увидел меня на улице настраивающего гитару где то 6 лет назад, пригласил к себе, меня прогнали после пары песен, хотя я исполнитель крутой, вид неподобающий был. Вот теперь я занимаюсь музыкой чтобы было чем удивить. Я сам начинающий в деньги. Так что. Выхода нету, осталось только делать деньги на своей новой работе.
>>195511355Я с проституткой первый раз в 20 лет попробовал мудень. Девушка была в 24 уже, ещё одна в 33 уже была обе съебали одна на лево другая на право.
>>195511355Была у меня в 14 и в 15, ну вот на поцелуях и разошлись. Всё, стена зависимости от окружения.
>>195511714Так вот и у людей так же, девушка видит доступного ей парня, с ней и пробует секс. А потом новый абзац и разрыв шаблона, оказывается детей ещё и воспитывать надо. Кормить то ладно... Всё петля как я и говорил суицидники на объедках.
>>195511678Знаешь стать сосачером это одно, это значит ты добьёшься, а отсосать всё равно что кинуть и тупо стать пидаром в глазах людей.
>>195512028Видимо, я попал по больному. Найс. У меня бы лично бомбило что тянки отношаются с днищами, а тебя такого успешного и с ДЕНЬГАМИ не любят.
>>195512018Это очевидно. Пусть идёт добивается успеха, просто секс как даёт маленькую радость так и рушит жизнь в оду минуту.
>>195512198Детский дом я считаю лучшим местом для воспитания Человека. Я бы ебальники таким как ты бил даже по праздникам.
>>195512332Так какая свобода, вот тупо еблище колотить долбоёбам. Я воспитанный слишком для секса.>>195512345Зелёный уже, дурик. Подумаешь ДД без сосачера пройти и стать футболистом.
>>195512770Доебал ты меня. Хочешь серьёзный ответ, без рофлов? Те существа которых ты постишь это самые высокопримативные люди из всех, наверное, иначе они бы вели иной образ жизни, и будь уверен, у каждой из них есть/был столь же высокопримативный алкоероха.
>>195512959>Те существа которых ты постишь это самые высокопримативные люди из всех, наверное, иначе они бы вели иной образ жизни, и будь уверен, у каждой из них есть/был столь же высокопримативный алкоероха. Почему ты так думаешь? Ведь на всех фото милые и добрые лица, они будут любить тебя таким, какой ты есть и не нужно будет больше притворяться и плакать о тяночке...
>>195512101>Видимо, я попал по себе по яйцам. Блядь. У меня бы лично бомбило что я пидор, а тебя такого успешного и с топта блядь.
>>195510906>Ухбля. Просто я не вижу связи т.к. ухбля блядь 15-16 имеют отношения а я пидор ептеть, у них же нет никакой нах бляди. Ты тупой блядь я тупой блядь. Блядь. Блядь.
>>195513438Так ты поднимешь её до своего уровня и она будет любить тебя как своего спасителя и никогда не изменит и не уйдёт..
>>195513629>Так ты поднимешь её до сракотана и она будет убить тебя как своего идиота и никогда не блядь ХОХЛЫ.
>>195513574Так я был на первом свидании, я знаю что это когда тебя сосачер всея руси планеты банкиров политоты и ещё тыщи свастик обмазанных говном атакуют.
>>195513708>Так я был на первом сосании ВЗВИГЛНУЛ БЛЯДЬ ХОХЛЫ, я знаю что это когда тебя поднимать ебать трать ебляь всея руси планеты куколд блядь политоты и ещё тыщи обмазанных говном меня и мою жопу атаке блядь блядь блядь. НОМР???777))0))))))))0
>>195513800на первом сосании ХОХЛЫ ВЗВИЗГНУЛИ ВЗВИЗГ норм?))ебля говном блядь говна говно блядь куколд
>>195513629Так вот между нами, я это уже прошёл. Она в москве на хайпе сейчас. Не до меня ей. Всё! Человек стала хуле! Таким мерзотным голосом заявляет - Я им ещё покажу какая я принцесса. Ждите прихода червьпидараски, её мама забрала.
>>195513910Так вот между нами, я реал ХОХЛ .Так вотТак вот ООнанана в моОнаскве на хайпОнае сейОначас Не до меня ей. ! Человек стала хуле! Таким мерзотным хуле голосом хуле заявляет - Я ебу Я пидор покажу какая я Пидор. Ждите я пидор
>>195514135>>195514109>>195514023>>195513929>>195513885>>195513880>>195513821>>195513800>>195513777не бампай это говно, заебал
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514164Жизнь. Я всё, завязал с пидорами. Мудила она как и остальные хреньки бля.Двачик, есть одна тян............................
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514362>>195514374>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
блядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядь
>>195514362>Блядь. Я всё, завязал с блядь. Хохлушка она как и остальные блядь.>Двачик, есть одна блядь............................
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514423>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514477>Молоко блядь. Я его мне врот блядь. Можно начинать дрочить не врот блядьь. Норм??))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514362Жизнь .........это Жизнь. Я Жизнь......... бля всё, завязал с пидорами. Мудила пидор она как и Я остальные ХОХЛЫ бля.Двачик, есть одна пидор ))...................
>>195514546>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
>>195514546>>>195514415>Не надо мне на хуй блядь.>>>195514415>Шолб я нахуй блядь горилка. Лесная ХОХЛЫ блядь.
>>195509349 (OP)>>195509400>>195509528>>195509597>>195509614>>195509687>>195509798>>195509799>>195509823>>195509825>>195509857>>195509953>>195509974>>195510031>>195510052>>195510117>>195510188>>195510279>>195510286>>195510309>>195510330>>195510378>>195510388>>195510418>>195510478>>195510520>>195510532>>195510593>>195510604>>195510614>>195510666- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать. Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки: - Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой! Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала: - Как тебя неравномерно то засырнявило! После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках: - Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит! Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату: - Вставай в таз! Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила: - Давай отдохнём. - Давай, - согласилась дочка. Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала: - Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло! - Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала: - Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром. - У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки. Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке: - Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться. Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости. - Ага, - ответила дочка, тяжело дыша. Мама положила ногу на ногу и сказала: - Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать. Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками. Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко. Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала: - Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись! Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала: - Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности! Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила: - Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот! Дочка заголосила: - Аааааааааааааааааааааа! Мама в ужасе проорала: - Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот! Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни: - Мама, я не хочу! Мама, я боюсь! Родительница завопила: - Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках! Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук. Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду. Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами: - Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит! Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась: - Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло! Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз. - А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку. - И в сыр и в яйцо! - Это блядь как!? - Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо. - Кольцами что ли пошло? - Да. Мама завопила во всю силу: - Блядь, это не хватало! - Мама, а что будет? - Пиздец теперь будет! Ааааааааа!
да меня твои блядь истории блядь доебали уже я могу уже не слушать их про ХОХЛЫ про малафью про ХОХЛЫ про говно ПРО хохлам блядь. че я несу блядь ты блядь. ААаааАА блядь начальники там пидорасы БЛЯДЬ хохлы БЛЯДЬ обосрался блядь мудак блядь.
блядь говна говна говно ХОХЛЫ норм ХОХЛЫ мегаХОХЛ реал))я блядь блдяь говна говна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говноговна говна говно говно
>>195514732>Спасибо, Великая Голова дай денег за школьников-вблядьБЛЯДЬ!>>Блядь благословил этот ХОХЛАМ.
>>195514762>ВРироЛнтерт Пиинтерд оапрг ХОХЛАМры меринтерняиинт ернт пиннтрад блядь>>195514800>да яблядь пидорам блядь ХОХЛАМ СОТОНиватиса статья
>>195515505Итак храм головы блядь его пророк блядь голова дай денег ! блядь а нога плавит него блядь глина что будет ХОДЕМЧУК? Блядь? норм?))
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158https://2ch.hk/d/res/635135.html#635158
блядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядьблядь
>>195517910«Но я надеюсь ты все слышишь. Слишком много нужно мне тебе сказать».15 марта 2007 года не стало Сергея Осечкина, талантливого гитариста, неординарного человека, одного из лидеров и основателей группы [AMATORY]. Сергей ушел в возрасте 23 лет, после продолжительной борьбы с тяжелой болезнью, раком печени.
>>195517951Гик блядь гик пидар и вообще плохой Человек, редиска фиии, сосать круто... бля бла бла. "Навоз земле не помешает". - сказал одинокий Гик. И стал лидером!"Долбаёб. Ятвой рот шатал пидр." - ответил паровоз из Лавандосии.
