Стори:
18 летний пездюк пришел выебываться своей беседкой впараше. Благодаря своему скудоумию он поленился полностью замазать и за что был закономерно сдеанонен. После чего оп обосрался с перспективы травли и начал сагать свой собственный тред.
Три дебила:
https://vk.com/rk25tolife
https://vk.com/pojiloydyadyakabanchik
https://vk.com/itres
Тред с которого все началось:
https://2ch.hk/b/res/228952465.html
Быстро сработано
Сажи ебанату, тред перечитайте. Этот еблан травит зумерков просто потому что, никаких оснований для рейдов нет
О, привет ОП.
>>228956183
Зумерку неприятно)
Оп-хуй вкатился? Ты еще в прошлом треде сагал, лол.
Зря стараешься, сага не опускает тред.
>>228956216
Дада, по другому же быть не может, дай угадаю, тебе 16?
мимо каждый раз горит от этих манядеанонов
Лол, топовые зумеры, иди нахуй, пидораха
Сейчас Оп- Семен прейдет в этот тред и будет пиздеть сам с собой и скидывать инфу о родаках, школе в которой чился и по итогу сам себя затравит и аннигилируется
>эта попоболь зумерка
Ну ты продолжай стрелочки то на меня переводить, дегенерат)
А чем вы его травить собрались, дебилы малолетние?
Борда 18+, репорт
Желательно новичком, а так, чем придется.
также сажи говнотреду. свалите с /б
допускаю что это сделано для накрутки сообщений вк)
Блять, единственный твой аргумент - "гыгыгы зумерок". А хули нет, если 18 есть? Он не сделал буквально НИХУЯ чтобы начинать травлю, а ты ебанат, жадный до внимания. Давай, сделай еще пару тредов, заставь их позакрывать страницы и перекатится на фейки. Но нахуя - вопрос
Бляяя, какой же рак, пиздос. Что произошло-то? Я перечитал прошлый тред - одна шкила решила затравить другую шкилу (я все ещё не могу понять нах вообще его травить) силами Легиона? Если так, то пиздец. Двач умер. Сажи.
>>228956391
>>228956362
Сема, спок
>Борда 18+, репорт
ЗА что ты его зарепортил?
>>228956424
>>228956421
>>228956431
Хуя тебя РВЕТ
>пук зумера
Домашку сделал?
За баттхерт, зумерок же.
Зумер-вниманиеблядь порвался
>>228956463
это разные люди, петушок.
>рак
>шкилу
Ньюфаг не палится.
Как же им похуй, они даже страницы не окукливают. Удачи вам в травле.
Так сагал не я тред, но с каких хуев просто кого то деанонить по приказу опа, если можно его сдеанонить и заставить обосраться , как тех двух ебанов
>нет ты
Хуя подрыв. Скринь весь тред, иначе сема
>4 человека говорят что ты ебанат, и задают тебе вполне резоный вопрос - нахуя
>ты: пук срень порвало зумерок
Посмотри правила. Это тебе не вк или пикабу, тут можно только с совершеннолетия находиться.
Тебе везде семены мерещатся, шиз, иди лечись
> РЯЯЯ ЭТО ВСЕ СЕМЕН, АНОНЫ НЕ МОГУТ МЕНЯ ЗАКИДАТЬ ГОВНОМ ПОТОМУ ЧТО Я ЕБЛАН, ЭТО ВСЕ ОДИН СЕМЕН!!!
Двачую адеквата
Заскринил тебе за щеку, проверяй
А что не так? Где ОП сказал что ему нет 18 лет?
>>228956532
>>228956531
>>228956514
>>228956557
Пиздец разрыв. Только ради этого стоило его сдеанонить
>Ньюфаг не палится.
Ну как ньюфак... Года три ежедневно посещаю борду.
Это и так ясно.
>>228956596
Интервал больше делай, сема
Ньюфаг же. НЬЮФАЖИНА.
Залётный с МДК.
Лол, а ты знаешь какая задержка между постами? Тут явно не один человек постит
Иди поплачь, твой манядеанон никому не сдался.
> Года три ежедневно
Бля. И это будет еще говорить про рак.
Почему мне так стыдно за второй пикрил из Оп поста?
Потому что зумерок
Тебе он сдался, иначе не срал бы тут, маня.
Сема, иди страницы чисти. Не шути с легивоном.
Нуфаг, спок
Ты просто зумерок, правого толка. Можно сказать, что ты дерьмо.
>sege
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
ваще похуй)
>>228956751
Попоболь дегенерата.
>>228956763
Левачку неприятно? Вы тут втроем что-ли срете?
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом -
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподнимаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас, в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
Аноны не твоя армия, иди дальше тролль дноклассника после чего он набьет тебе ебало за школой.
>пук
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло.
Только этого мало. [Источник Культура.РФ: https://www.culture.ru/poems/11096/vot-i-leto-proshlo ]
>срал
>с сагой
Пиздец, какие же залетные зумеры дегенераты
Одно, как одиночка.
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной в пятак
И кожей — шрам на шраме,
Надетой на костяк.
Летит сквозь роговицу
В небесную криницу,
На ледяную спицу,
На птичью колесницу
И слышит сквозь решетку
Живой тюрьмы своей
Лесов и нив трещотку,
Трубу семи морей.
Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки, —
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла, ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
И снится мне другая
Душа, в другой одежде:
Горит, перебегая
От робости к надежде,
Огнем, как спирт, без тени
Уходит по земле,
На память гроздь сирени
Оставив на столе.
Дитя, беги, не сетуй
Над Эвридикой бедной
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный,
Пока хоть в четверть слуха
В ответ на каждый шаг
И весело и сухо
Земля шумит в ушах.
чтоб видеться тайно со мною,
Тебе не сиделось, должно быть,
за Камой в дому невысоком,
Ты под ноги стлалась травою,
уж так шелестела весною,
Что боязно было: шагнешь —
и заденешь тебя ненароком.
Кукушкой в лесу притаилась
и так куковала, что люди
Завидовать стали: ну вот,
Ярославна твоя прилетела!
И если я бабочку видел,
когда и подумать о чуде
Безумием было, я знал:
ты взглянуть на меня захотела.
А эти павлиньи глазки —
там лазори по капельке было
На каждом крыле, и светились…
Я, может быть, со свету сгину,
А ты не покинешь меня,
и твоя чудотворная сила
Травою оденет, цветами подарит
и камень, и глину.
И если к земле прикоснуться,
чешуйки все в радугах. Надо
Ослепнуть, чтоб имя твое
не прочесть на ступеньках и сводах
Хором этих нежно-зеленых.
Вот верности женской засада:
Ты за ночь построила город
и мне приготовила отдых.
А ива, что ты посадила
в краю, где вовек не бывала?
Тебе до рожденья могли
терпеливые ветви присниться;
Качалась она, подрастая,
и соки земли принимала.
За ивой твоей довелось мне,
за ивой от смерти укрыться.
С тех пор не дивлюсь я, что гибель
обходит меня стороною:
Я должен ладью отыскать,
плыть и плыть и, замучась, причалить.
Увидеть такою тебя,
чтобы вечно была ты со мною
И крыл твоих, глаз твоих,
губ твоих, рук — никогда не печалить.
Приснись мне, приснись мне, приснись,
приснись мне еще хоть однажды.
Война меня потчует солью,
а ты этой соли не трогай.
Нет горечи горше, и горло мое
пересохло от жажды.
Дай пить. Напои меня. Дай мне воды
хоть глоток, хоть немного.
опу же бесплатный талон на Бамп.
Ну я отвлекусь от треда. Пойду отдохну, а тут сри, дебил малолетний.
Благословенный свет!
Я словно из могилы
Смотрю тебе вослед.
Благодарю за каждый
Глоток воды живой,
В часы последней жажды
Подаренный тобой,
За каждое движенье
Твоих прохладных рук,
За то, что утешенья
Не нахожу вокруг,
За то, что ты надежды
Уводишь, уходя,
И ткань твоей одежды
Из ветра и дождя.
Это два школьника без саги пытаются манядеанон поднять
Отличная работа, ре/b/ята, молодцы!
И восставь меня, как до зари
Подымала на счастье и муку,
И опять к высоте привари,
Чтобы пламя твое ледяное
Синей солью стекало со лба
И внизу, как с горы, предо мною
Шевелились леса и хлеба,
Чтобы кровь из-под стоп, как с предгорий,
Жарким деревом вниз головой,
Каждой веткой ударилась в море
И несла корабли по кривой.
Чтобы вызов твой ранний сначала
Прозвучал и в горах не затих.
Ты в созвездья других превращала.
Я и сам из преданий твоих.
Золотой тред.
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.
Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.
И все и всех найдешь в порядке.
А ты — как ряженый на святки —
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.
В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,-
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.
Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.
Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.
Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышки озаренья
Собой угадан до конца.
Поцелуем мертвый лоб,
Вместе выйдем на дорогу,
Понесем сосновый гроб.
Есть обычай: вдоль заборов
И затворов на пути
Без кадил, молитв и хоров
Гроб по улицам нести.
Я креста тебе не ставлю,
Древних песен не пою,
Не прославлю, не ославлю
Душу бедную твою.
Для чего мне теплить свечи,
Петь у гроба твоего?
Ты не слышишь нашей речи
И не помнишь ничего.
Только слышишь — легче дыма
И безмолвней трав земных
В холоде земли родимой
Тяжесть нежных век своих.
Да блятт, я школу в 15 лет закончил (как и большинство моих одноклассников) - ясен хуй ОП пиздит...
>>228956617
>>228956630
>>228956631
>>228956672
Окей, я и не спорю - куда уж мне до бояр с Того Самого (хотя их наверн в живых штук 5-6). А рак - он всегда рак. Рак никогда не меняется. 3 года назад такой хуйни не было, точно так же, как не было тредов про Глада Валакаса и тд.
>Залётный с МДК.
А так-то я от Хиккана Намба Уан.
Пересуды какие-то слышу,-
То ли это плоты на реке,
То ли падают листья на крышу.
Осень, видно, и впрямь хороша.
То ли это она колобродит,
То ли злая живая душа
Разговоры с собою заводит,
То ли сам я к себе не привык…
Плыть бы мне до чужих понизовий,
Петь бы мне, как поет плотовщик,-
Побольней, потемней, победовей,
На плоту натянуть дождевик,
Петь бы, шапку надвинув на брови,
Как поет на реке плотовщик
О своей невозвратной любови.
Понял, что твоя затея не удалась и пошёл плакаться мамке, что тебя в интернетах обижают? Плак-плак.
Опустошенные, сплющенные пузыри кислорода,
Кровли птичьих гнездовий, опора летнего неба,
Крылья замученных бабочек, охра и пурпур надежды
На драгоценную жизнь, на раздоры и примиренья.
Падайте наискось наземь, горите в кострах, дотлевайте,
Лодочки глупых сильфид, у нас под ногами. А дети
Северных птиц улетают на юг, ни с кем не прощаясь.
Листья, братья мои, дайте знак, что через полгода
Ваша зеленая смена оденет нагие деревья.
Листья, братья мои, внушите мне полную веру
В силы и зренье благое мое и мое осязанье,
Листья, братья мои, укрепите меня в этой жизни,
Листья, братья мои, на ветвях удержитесь до снега.
Стояли мы и ждали подарка на дорожке.
Синицы полетели с неизъяснимым звоном,
Как в греческой кофейне серебряные ложки.
Могло бы показаться, что там невесть откуда
Идет морская синька на белый камень мола,
И вдруг из рук служанки под стол летит посуда,
И ложки подбирает, бранясь, хозяин с пола.
Они догадались, что ты не придешь,
Ты помнишь, какая погода была?
Как в праздник! И я выходил без пальто.
Сегодня пришла, и устроили нам
Какой-то особенно пасмурный день,
И дождь, и особенно поздний час,
И капли бегут по холодным ветвям.
Ни словом унять, ни платком утереть…
Внимательно, как на чужие:
Какие они корневые —
Из крепкой рабочей семьи.
Надежная старая стать
Для дружеских твердых пожатий;
Им плуга бы две рукояти,
Буханку бы хлебную дать,
Держать бы им сердце земли,
Да все мы, видать, звездолюбцы,-
И в небо мои пятизубцы
Двумя якорями вросли.
Так вот чем наш подвиг велик:
Один и другой пятерик
Свой труд принимают за благо,
И древней атлантовой тягой
К ступням прикипел материк.
Ты для новобрачного — свадебная скатерть,
Для младенца — колыбель, для юного — хмель,
Для скитальца — посох, пристань и постель,
Для пахаря — поле, для рыбаря — море,
Для друга — надежда, для недруга — горе,
Для кормщика — парус, для воина — меч,
Для книжника — книга, для пророка — речь,
Для молотобойца — молот и сила,
Для живых — отцовский кров, для мертвых — могила.
Для сердца сыновьего — негасимый свет.
Нет тебя прекрасней и желанней нет.
Разве даром уголь твоего глагола
Рдяным жаром вспыхнул под пятой монгола?
Разве горький Игорь, смертью смерть поправ,
Твой не красил кровью бебряный рукав?
Разве киноварный плащ с плеча Рублева
На ветру широком не полощет снова?
Как — душе дыханье, руке — рукоять.
Хоть бы в пропасть кинуться — тебя отстоять.
Не могу ее сложить.
Подскажи хоть ты потомку,
Как на свете надо жить —
Ради неба или ради
Хлеба и тщеты земной,
Ради сказанных в тетради
Слов идущему за мной?
Под окном — река забвенья,
Испарения болот.
Хмель чужого поколенья
И тревожит, и влечет.
Я кричу, а он не слышит,
Жжет свечу до бела дня,
Будто мне в ответ он пишет:
«Что тревожишь ты меня?»
Я не стою ни полслова
Из его черновика.
Что ни слово — для другого,
Через годы и века.
Боже правый, неужели
Вслед за ним пройду и я
В жизнь из жизни мимо цели,
Мимо смысла бытия?
Ты далбаеб?
Из глины нищеты моей
И я неловкими руками
Лепил свистульки для детей.
Не испытав закала в печке,
Должно быть, вскоре на куски
Ломались козлики, овечки,
Верблюдики и петушки.
Бросали дети мне объедки,
Искусство жалкое ценя,
И в яму, как на зверя в клетке,
Смотрели сверху на меня.
Приспав сердечную тревогу,
Я забывал, что пела мать,
И научился понемногу
Мне чуждый лепет понимать.
Я смутно жил, но во спасенье
Души, изнывшей в полусне,
Как мимолетное виденье,
Опять явилась Муза мне,
И лестницу мне опустила,
И вывела на белый свет,
И леность сердца мне простила,
Путь хоть теперь, на склоне лет.
Сынок, пытаясь засагать тред деанона с двумя своими протыклассниками ты только еще более раззадориваешь анона. Заткни уже свою порваную младенческую попку и съеби нахуй.
Мой целковый кассирше нужней.
Но каких несравненных печалей
Не дарили мне в жизни моей:
В снежном, полном веселости мире,
Где алмазная светится высь,
Прямо в грудь мне стреляли, как в тире,
За душой, как за призом, гнались;
Хорошо мне изранили тело
И не взяли за то ни копья,
Безвозмездно мне сердце изъела
Драгоценная ревность моя;
Клевета расстилала мне сети,
Голубевшие как бирюза,
Наилучшие люди на свете
С царской щедростью лгали в глаза.
Был бы хлеб. Ни богатства, ни славы
Мне в моих сундуках не беречь.
Не гадал мой даритель лукавый,
Что вручил мне с подарками право
На прямую свободную речь.
Не из райского ковша,
А из нашего напиться
Захотела ты, душа?
Человеческое тело
Ненадежное жилье,
Ты влетела слишком смело
В сердце темное мое.
Тело может истомиться,
Яду невзначай глотнуть,
И потянешься, как птица,
От меня в обратный путь.
Но когда ты отзывалась
На призывы бытия,
Непосильной мне казалась
Ноша бедная моя,-
Может быть, и так случится,
Что, закончив перелет,
Будешь биться, биться, биться —
И не отомкнут ворот.
Пой о том, как ты земную
Боль, и соль, и желчь пила,
Как входила в плоть живую
Смертоносная игла,
Пой, бродяжка, пой, синица,
Для которой корма нет,
Пой, как саваном ложится
Снег на яблоневый цвет,
Как возвысилась пшеница,
Да побил пшеницу град…
Пой, хоть время прекратится,
Пой, на то ты и певица,
Пой, душа, тебя простят.
И, не глядя, жену поцелует.
А на улице ветер лютует,
Он из сердца повыдует хмель.
И потянется в город обоз,
Не добудешь ста грамм по дороге,
Только ветер бросается в ноги
И глаза обжигает до слез.
Был колхозником — станешь бойцом.
Пусть о родине, вольной и древней,
Мало песен сложили в деревне —
Выйдешь в поле, и дело с концом.
А на выезде плачет жена,
Причитая и руки ломая,
Словно черные кони Мамая,
Где-то близко, как в те времена,
Мчатся, снежную пыль подымая,
Ветер вьет, и звенят стремена.
За мною — мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост —
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост.
Я Нестор, летописец мезозоя,
Времен грядщуих я Иеремия.
Держа в руках часы и календарь,
Я в будущее втянут, как Россия,
И прошлое кляну, как нищий царь.
Я больше мертвецов о смерти знаю,
Я из живого самое живое.
И — Боже мой! — какой-то мотылек,
Как девочка, смеется надо мною,
Как золотого шелка лоскуток.
Ребенок идет босиком по тропинке,
Несет землянику в открытой корзинке,
А я на него из окошка смотрю,
Как будто в корзинке несет он зарю.
Когда бы ко мне побежала тропинка,
Когда бы в руке закачалась корзинка,
Не стал бы глядеть я на дом под горой,
Не стал бы завидовать доле другой,
Не стал бы совсем возвращаться домой.
Ромка, не плачь
Где-то каплет из водопровода.
От вседневного груза плечам
В эту пору дается свобода,
В эту пору даются вещам
Бессловесные душы людские,
И слепые, немые, глухие
Разбредаются по этажам.
В эту пору часы городские
Шлют секунды туда и сюда,
И плетутся хромые, кривые,
Подымаются в лифте живые,
Неживые и полуживые,
Ждут в потемках, где каплет вода,
Вынимают из сумок стаканы
И приплясывают, как цыганы,
За дверями стоят, как беда,
Сверла медленно вводят в затворы
И сейчас оборвут провода.
Но скорее они — кредиторы,
И пришли навсегда, навсегда,
И счета принесли.
Невозможно
Воду в ступе, не спавши, толочь,
Невозможно заснуть,— так тревожна
Для покоя нам данная ночь.
>ТРЕД ТРАВЛИ ШКОЛЬНОГО РАЧЬЯ #1
Стори:
>18 летний пездюк пришел выебываться своей беседкой впараше. Благодаря своему скудоумию он поленился полностью замазать и за что был закономерно сдеанонен. После чего оп обосрался с перспективы травли и начал сагать свой собственный тред.
свинобот из ипсо занимается профисианальной травлей.
Меня затравили.
Борзая висит у меня на бедре.
Закинул я голову так, что рога уперлись в лопатки.
Трублю.
Подрезают мне сухожилья.
В ухо тычут ружейным стволом.
Падает на бок, цепляясь рогами за мокрые прутья.
Вижу я тусклое око с какой-то налипшей травинкой.
Черное, окостеневшее яблоко без отражений.
Ноги свяжут и шест проденут, вскинут на плечи…
Пошел нахуй, быдло (ОП), - я токсик.
САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА САЖА
Льды, как сорочку, сорвать бы мне с плеч,
В горло вобрать бы лучистое небо,
Между двумя океанами лечь,
Под ноги лечь у тебя на дороге
Звездной песчинкою в звездный песок,
Чтоб над тобою крылатые боги
Перелетали с цветка на цветок.
Ты бы могла появиться и раньше
И приоткрыть мне твою высоту,
Раньше могли бы твои великанши
Книгу твою развернуть на лету,
Раньше могла бы ты новое имя
Мне подобрать на своем языке,—
Вспыхнуть бы мне под стопами твоими
И навсегда затеряться в песке.
О, Рязань, узнаю свои ебеня
Высокая звезда,
Глубокая криница,
Студеная вода
И крестики сирени
В росе у самых глаз.
Но больше нет ступени —
И тени спрячут нас.
И если вышли двое
На волю из тюрьмы,
То это мы с тобою,
Одни на свете мы,
И мы уже не дети,
И разве я не прав,
Когда всего на свете
Светлее твой рукав.
Что с нами ни случится,
В мой самый черный день,
Мне в черный день приснится
Криница и сирень,
И тонкое колечко,
И твой простой наряд,
И на мосту за речкой
Колеса простучат.
На свете все проходит,
И даже эта ночь
Проходит и уводит
Тебя из сада прочь.
И разве в нашей власти
Вернуть свою зарю?
На собственное счастье
Я как слепой смотрю.
Стучат. Кто там?- Мария.-
Отворишь дверь.- Кто там?-
Ответа нет. Живые
Не так приходят к нам,
Их поступь тяжелее,
И руки у живых
Грубее и теплее
Незримых рук твоих.
— Где ты была?- Ответа
Не слышу на вопрос.
Быть может, сон мой — это
Невнятный стук колес
Там, на мосту, за речкой,
Где светится звезда,
И кануло колечко
В криницу навсегда.
Двач обосрётся
Хлебну, как ледяную ртуть,
Не уходи, но дай мне руку
И проводи в последний путь.
Постой у смертного порога
До темноты, как луч дневной,
Побудь со мной еще немного
Хоть в трех аршинах надо мной.
Ужасный рот царицы Коры
Улыбкой привечает нас,
И душу обнажают взоры
Ее слепых загробных глаз.
>ШКОЛЬНОГО РАЧЬЯ
>18 летний
У него задержи в развитии чтоль?
Так насолила, что свела с ума.
Горишь, святая камская зима,
А я живу один, как ветер в поле.
Скупишься, мать, дала бы хлеба, что ли,
Полны ядреным снегом закрома,
Бери да ешь. Тяжка моя сума;
Полпуда горя и ломоть недоли.
Я ноги отморожу на ветру,
Я беженец, я никому не нужен,
Тебе-то все равно, а я умру.
Что делать мне среди твоих жемчужин
И кованного стужей серебра
На черной Каме, ночью, без костра?
Я разве что герб городской.
Не герб городской, а звезда над щитком
На этом гербе городском.
Не гостья небесная в черни воды,
Я разве что имя звезды.
Не голос, не платье на том берегу,
Я только светиться могу.
Не луч световой у тебя за спиной,
Я — дом, разоренный войной.
Не дом на высоком валу крепостном,
Я — память о доме твоем.
Не друг твой, судьбою ниспосланный друг,
Я — выстрела дальнего звук.
В приморскую степь я тебя уведу,
На влажную землю паду,
И стану я книгой младенческих трав,
К родимому лону припав.
ВНИМАНИЕ НОВОПРИБЫВШИМ
Если замечаете чмоню, срущую фразой "пиздец зумеры/двачеры дегенераты", сагой и т.п., то это точно наш поциент.
>>228957397
Конечно. Он даже страницу не закрыл.
Душеприказчики, истцы,
Молчальники и собеседники,
Смиренники и гордецы!
Я сам без роду и без племени
И чудом вырос из-под рук,
Едва меня лопата времени
Швырнула на гончарный круг.
Мне вытянули горло длинное,
И выкруглили душу мне,
И обозначили былинные
Цветы и листья на спине,
И я раздвинул жар березовый,
Как заповедал Даниил,
Благословил закат свой розовый
И как пророк заговорил.
Скупой, охряной, неприкаянной
Я долго был землей, а вы
Упали мне на грудь нечаянно
Из клювов птиц, из глаз травы.
И флейта свистит по-эльзасски,
На сцену въезжает картонный рыдван
С раскрашенной куклой из сказки.
Оттуда ее вынимает партнер,
Под ляжку подставив ей руку,
И тащит силком на гостиничный двор
К пиратам на верную муку.
Те точат кинжалы, и крутят усы,
И топают в такт каблуками,
Карманные враз вынимают часы
И дико сверкают белками,-
Мол, резать пора! Но в клубничном трико,
В своем лебедином крахмале,
Над рампою прима взлетает легко,
И что-то вибрирует в зале.
Сценической чуши магический ток
Находит, как свист соловьиный,
И пробует волю твою на зубок
Холодный расчет балерины.
И весь этот пот, этот грим, этот клей,
Смущавшие вкус твой и чувства,
Уже завладели душою твоей.
Так что же такое искусство?
Наверно, будет угадана связь
Меж сценой и Дантовым адом,
Иначе откуда бы площадь взялась
Со всей этой шушерой рядом?
Её соблазн исчез,
Не надо на свободе
Смущать ноябрьский лес.
Застыли в смертном сраме
Над собственной листвой
Осины вверх ногами
И в землю головой.
В рубахе погорельца
Идет Мороз-кащей,
Прищелкивая тельца
Опавших желудей.
А дуб в кафтане рваном
Стоит, на смерть готов,
Как перед Иоанном
Боярин Колычев.
Прощай, великолепье
Багряного плаща!
Кленовое отрепье
Слетело, трепеща,
В кувшине кислорода
Истлело на весу…
Какая там свобода,
Когда зима в лесу.
Тред поскролль.
Меня и на земле кормили:
— Налей ему прокисших щец,
Остатки на помойку вылей.
Всему свой срок и свой конец,
А все-таки меня любили:
Одна: — Прощай! — и под венец,
Другая крепко спит в могиле,
А третья у чужих сердец
По малой капле слез и смеха
Берет и складывает эхо,
И я должник, а не истец.
Ехал домой со своею судьбой.
Что-то ему говорила она,
Только и слов — слепота и война.
Мол, хорошо, что незряч да убог,
Был бы ты зряч, уцелеть бы не мог.
Немец не тронул, на что ты ему?
Дай-ка на плечи надену суму,
Ту ли худую, пустую суму,
Дай-ка я веки тебе подыму.
Ехал слепой со своею судьбой,
Даром что слеп, а доволен собой.
>sege
Его душа, безгрешна и пуста,
В себя глядит закрытыми глазами,
Но самое себя не сознает
И дико вскидывается, когда
Из крана бульба шлепнется на кухне.
Водопровод молчит, и телефон
Молчит.
Ну что же, спи спокойно, дом,
Спи, кубатура-сирота! Вернутся
Твои жильцы, и время в чем попало —
В больших кувшинах, в синих ведрах, в банках
Из-под компота — принесут, и окна
Отворят, и продуют сквозняком.
Часы стояли? Шли часы? Стояли.
Вот мы и дома. Просыпайся, дом!
>1
Почему у него седые волосы на лобке?
И верный кров тебе нужней,
Тем больше ценишь трезвый опыт
Спокойной зрелости своей.
Оплакав молодые годы,
Молочный брат листвы и трав,
Глядишься в зеркало природы,
В ее лице свое узнав.
И собеседник и ровесник
Деревьев полувековых,
Ищи себя не в ранних песнях,
А в росте и упорстве их.
Им тяжко собственное бремя,
Но с каждой новою весной
В их жесткой сердцевине время
За слоем отлагает слой.
И крепнет их живая сила,
Двоятся ветви их, деля
Тот груз, которым одарила
Своих питомцев мать-земля.
О чем скорбя, в разгаре мая
Вдоль исполинского ствола
На крону смотришь, понимая,
Что мысль в замену чувств пришла?
О том ли, что в твоих созвучьях
Отвердевает кровь твоя,
Как в терпеливых этих сучьях
Луч солнца и вода ручья?
Ветров зеленые кочевья,
Ветвями ищут высоты
Слепорожденные деревья.
Зато, как воины, стройны,
Очеловеченные нами,
Стоят, и соединены
Земля и небо их стволами.
С их плеч, когда зима придет,
Слетит убранство золотое:
Пусть отдохнет лесной народ,
Накопит силы на покое.
А листья — пусть лежат они
Под снегом, ржавчина природы.
Сквозь щели сломанной брони
Живительные брызнут воды,
И двинется весенний сок,
И сквозь кору из черной раны
Побега молодого рог
Проглянет, нежный и багряный
И вот уже в сквозной листве
Стоят округ земли прогретой
И света ищут в синеве
Еще, быть может, до рассвета.
— Как будто горцы к нам пришли
С оружием своим старинным
На праздник матери-земли
И станом стали по низинам.
Созвучья струн волосяных
Налетом птичьим зазвучали,
И пляски ждут подруги их,
Держа в точеных пальцах шали.
Людская плоть в родстве с листвой,
И мы чем выше, тем упорней:
Древесные и наши корни
Живут порукой круговой.
> Глада Валакаса
А кто это? Почему я его не знаю, а ты знаешь?
мимолт
Что говорят. Моя душа к себе
Прислушивается, как Жанна Д’Арк.
Какие голоса тогда поют!
И управлять я научился ими:
То флейты вызываю, то фаготы,
То арфы. Иногда я просыпаюсь,
А все уже давным-давно звучит,
И кажется — финал не за горами.
Привет тебе, высокий ствол и ветви
Упругие, с листвой зелено-ржавой,
Таинственное дерево, откуда
Ко мне слетает птица первой ноты.
Но стоит взяться мне за карандаш,
Чтоб записать словами гул литавров,
Охотничьи сигналы духовых,
Весенние размытые порывы
Смычков, — я понимаю, что со мной:
Душа к губам прикладывает палец —
Молчи! Молчи!
И все, чем смерть жива
И жизнь сложна, приобретает новый,
Прозрачный, очевидный, как стекло,
Внезапный смысл. И я молчу, но я
Весь без остатка, весь как есть — в раструбе
Воронки, полной утреннего шума.
Вот почему, когда мы умираем,
Оказывается, что ни полслова
Не написали о себе самих,
И то, что прежде нам казалось нами,
Идет по кругу
Спокойно, отчужденно, вне сравнений
И нас уже в себе не заключает.
Ах, Жанна, Жанна, маленькая Жанна!
Пусть коронован твой король, — какая
Заслуга в том? Шумит волшебный дуб,
И что-то голос говорит, а ты
Огнем горишь в рубахе не по росту.
А я любил изорванную в клочья,
Исхлестанную ветром темноту
И звезды, брезжущие на лету.
Над мокрыми сентябрьскими садами,
Как бабочки с незрячими глазами,
И на цыганской масляной реке
Шатучий мост, и женщину в платке,
Спадавшем с плеч над медленной водою,
И эти руки как перед бедою.
И кажется, она была жива,
Жива, как прежде, но ее слова
Из влажных Л теперь не означали
Ни счастья, ни желаний, ни печали,
И больше мысль не связывала их,
Как повелось на свете у живых.
Слова горели, как под ветром свечи,
И гасли, словно ей легло на плечи
Все горе всех времен. Мы рядом шли,
Но этой горькой, как полынь, земли
Она уже стопами не касалась
И мне живою больше не казалась.
Когда-то имя было у нее.
Сентябрьский ветер и ко мне в жилье
Врывается — то лязгает замками,
То волосы мне трогает руками.
Испив земной воды, не утолили жажды
И возвращаются на свой тернистый путь,
Смущая сны живых, живой воды глотнуть.
Как первая ладья из чрева океана,
Как жертвенный кувшин выходит из кургана,
Так я по лестнице взойду на ту ступень,
Где будет ждать меня твоя живая тень.
— А если это ложь, а если это сказка,
И если не лицо, а гипсовая маска
Глядит из-под земли на каждого из нас
Камнями жесткими своих бесслезных глаз…
>хрюк
>>228957603
>хрюк
В чем смысл сагать свой тред? Ладно вайпать сажей. Опять с пикабу?
Испугался наверное сильно.
>>228957713
Максимочка не рвись
Неплохая попытка, Макс, но пожуй-ка говнеца.
Где ты сагу увидел, дефективный?
jxthtlyfz [etnf? jkjkj lbfyjy nhfdkz fpfpf - gbpltw
lfdyj yt ,skj rcnfnb? yj d k.,jv ckexft - sage
мимо
бамп дегенеративный
Пиздец, ну нахуй ты это сделал, браток? Я с твоего города, и парочку человек, что у тебя в друзьях знаю. Ты же понимаешь, что тебе этот пиздец не остановить, даже с флагштоком а очке?
Согласен
>>228958258
>>228958253
>>228958234
>>228958214
>>228958196
>>228958185
>>228958158
>>228958067
kjk/ 'nj ltkmvj ybrnj lf;t ,fvgfnm yt [jxtn
мимо проиграл
морозная жаба, плиз.
>мимо
Максимка не семень
Похоже, травить разучились.
kjk? xnj f xnj - ns ghj vfrcbvre - gtneirf
vtyz Fhn`v nfr -nj pjden
e cfvjuj kexit?
Тред выше прочитай и предыдущий
Ебать дауны, проиграл
>пик 1
выебал бы его
>у самого лучше?
Неприятно, вырожденец?
Бамп!
Чет я уже реально сомневаюсь, что экс-опхуй настолько смелый, что не стал удалять инфу о родителях, а вместо этого начал подначивать анонов. Он точно кого-то подставляет.
А максимка же ОП, у него родители не указаны в профиле
Это кто-то тред дублировал, так-то оригинальный тред раньше 14 сентября был сделан, примерно за неделю до этого
Архивач?
dc` xnj eujlyj
yj nen djghjc d lheujv
rhbnbrez rjuj -nj - ,elm bltfkty cfv
b ns nfr yt jndtnbk yf vjq djghjc
>>228958884
kjk, xnj e; yt nfr?
Травля заменяется травлей.
Круговорот уровня /b.
Иди нахуй
Максим, ты?
dc`, ckbkcz? fhuevtyns - yt fhuevtyns, yt nfr kb f?
>>228959184
rjytxyj z, rnj ;t to`
>> rerjkl
>> yt hdbcm
cgjcj,ty yf xnj -nj jhbubyfkmyjt b rkfccyjt?
b lf, gfcns bp "ljnfnhtlf" yt cxbnf.ncz
>всёб слился, аргументы - не аргументыб не так ли а?
Иди нахуй. Я не тот анон.
>пук в лужу
Продолжай строчить посты, а я буду пукать те в рыло.
fff, to` kexit
kflyj jrtq
f gjxtve njulf jndtxftim&
Почему нет?
gbpltw
djn cvjnhbnt (я заебал, ладно)
вот смотрите
аргументов нет никаких
я максимка и то вас тут сливаю, в прямом смысле этого слова
ответов нормальных нет вообще
кроме как
>Эти Рязанские ёбла
>Куколд, не рвись
>Продолжай строчить посты, а я буду пукать те в рыло.
>Максим, ты?
и так далее
это настолько... настолько уёбищно смотрится
меня рязанского зумера не можете... не то что бы затравить, а просто по факту ответить
вы даже по статусу ниже плинтуса
inb4: пук среньк ой как его порвало как куколда порвало максим -ты? ой иди на хуй ой всё пукнул тебе в лицо
- ну -ну
>меня рязанского зумера не можете... не то что бы затравить, а просто по факту ответить
И что?
>>228959727
тогда зачем выёбываться?
Ты мне запретишь, что ли?
найс отвечаете какому-то залетышу выдающему себя за зумерка. Я тут епта уже в сущностях запутался, складывается впечатление, что здесь только пару человек с шизой, мб даже один
еще кого-то раками называете
нет не запрещаю, но не понимаю зачем встреваешь
а вообще - отличная тактика, обосраться и с удивлением говорить "а хто тут насрал"
>>228960116
>найс отвечаете какому-то залетышу выдающему себя за зумерка.
да я сам в ахуе
но называют меня максимом - почему бы и нет лол
легион уже не тот. Только пукать гринтекстом умеют и школьников пугать. Где деаноны живодеров, охуевшего быдла?
Какой же ты ущербный. Я тут много ущербных видел, но такого как ты вижу впервые.
>>228960280
Семен, плиз.
и чё?
Это да, уверен, будь дело году в 2008 меня бы вычислили и насрали под дверь
>пук
Не рвись, свинка
а доказать сможешь что рвусь?
Доказал тебе за щеку, проверяй
>пук
>срень
>кукареньк
>за щёку
понятно
какого это быть с лишней хромосомой?
ах да, хоть в чем -то у тебя "большое"
И че? Мне похуй.
Настолько что не можешь молчать?
>>228960589
Не проецируй свои болезни на других
Двачую
Макс Жириновский
Там выше стишки были за его авторством, если что.
>Настолько что не можешь молчать?
А как же сажи в говнотред закинуть?
Ведьмак школы "фап-треда".
>тухлый
>250+ постов
Добро пожаловать, как там на Пикабу?